«Из Москвы меня вышибли 26 мая 1974 года. Все отобрав на таможне.
— «Это же мои награды», — сказал я таможеннику, сгребавшему конкурсные медали, значок лауреата Сталинской премии. — «Это, гражданин Ростропович, — отвечал таможенник, — награды не ваши, а государственные».
— «Но вот и международные награды, и они не из латуни,из золота.
— «А это — ценные металлы, которые вы хотите вывезти заграницу!». Мне оставили только собаку Кузю. А в Англии бедного Кузю сразу схватили и бросили за решетку. В карантин. На полгода. И мне,самому оставшемуся без гроша, ничего не оставалось, как страдальца навещать и носить ему передачи. Спасли друзья.
* * *
Вдруг позвонил дядя Марк, Марк Шагал, и сказал: — «10 сентября открывается моя мозаика в Первом американском банке в Чикаго. Не смог бы ты сыграть на этом открытии Баха?» Ну, я же не мог отказать дяде Марку. Взял аванс, прилетел в Чикаго, зашел в гостиничный номер, услышал телефонный звонок, поднял трубку и услышал женский голос:
— «Слава, может быть, вы меня не вспомните, я вдова Джерри Ворбурга. Он умер два года назад и перед смертью сказал: — «Предложи нашу виолончель Ростроповичу. Если он ее не купит, пусть она навсегда останется в
нашей семье». Я знаю, купить ее вы не сможете, но звоню, выполняя последнюю волю мужа».
Я покрылся мурашками от наглости и сказал: — «У вас единственный шанс безукоризненно выполнить волю вашего покойного мужа — немедленно прислать мне эту виолончель». И перед самым началом концерта распахнулась дверь, за ней стоял человек, держа в руках Страдивари «Дюпор». Я взял за горло это сокровище и на подгибающихся ногах отправился играть. В маленьком зале, у камина, я играл Третью сюиту Баха, все плыло у меня перед глазами, в руках моих пела моя виолончель… Моя, потому что у меня был друг, Пауль Сахер, в Швейцарии. Я поехал к нему на другой же день и сказал: — «Ты можешь составить счастье моей жизни?
Он спросил:- «Сколько?» И тут же выписал чек. А оформлена была покупка за один доллар. Так принято, когда продается вещь, не имеющая цены. И даже те деньги, которые я заплатил, — ничто, этот инструмент — достояние
человечества. А я на нем играю.
Не имея ничего я получил все!»
«Она мужского рода!..»
— Мстислав Леопольдович, почему вы выбрали в свое время виолончель? — спросили как-то у Ростроповича.
— Потому что я ее полюбил, как женщину. Только много лет спустя я узнал, что во французском языке слово «виолончель» — мужского рода. Я был потрясен! Если бы я об этом узнал, когда приобщался к музыке, то неизвестно, какой бы инструмент я выбрал…» )))
На фото: Мстислав Ростропович и ньюфаундленд Кузя на трапе самолета. Собаку Ростроповичу подарили в 60-ые годы, восхищенные его выступлением канадцы.
