Варь, прикинь, щас соседку встретил — ну ту, что из второго подъезда — многодетную… она опять с животом. Это у них какой по счёту будет? — Отец прошел на кухню и сел к столу. — Скажи, мать, о чем люди думают… тех, что есть обеспечить не могут и снова рожают, зачем нищету плодят…
А ты этого «Карло», что буратин строгает хоть раз видела?
-Коль, шестого они ждут, ну так что… я б тоже ещё от одного не отказалась.
-Варварааа, вопрос закрыт, мы же договорились — один, но чтоб в шоколаде. Нам дачу достраивать надо и вообще..
-Набожные они, в храм всей семьей ходят и дружные очень, а как сам выглядит… да «задохлик», если одним словом, но руки мастеровые, соседям с починкой техники помогает.
-Видать не только руками работать любит — засмеялся отец — цирк, да и только.
— А он мне робота с оторванной ногой, починил, — влез в разговор Лешка, — я его их близнецам отдал и машину со сломанным пультом тоже, пусть играют. А мама у них хлеб вкусный сама печет, прикинь, а мы почему такой невкусный всегда покупаем?
-Избаловали мы тебя, Леш; вот нас мать пятерых одна воспитывала. Ботинки да пальто одни на всех были, гуляли по очереди, а из еды — картошка жареная, суп из перловки да батон один на день, а по праздникам — селедка.
Я в детстве возле булочной отираться любил; бывало лбом к витрине прижмусь и с булки французской, что с хрустящей корочкой, глаз не свожу, а в кармане пятак медный неразменный — мы его к шишкам да синякам прикладывали — две копейки всего до булки не хватает и взять негде; по улице туда-сюда хожу под ноги смотрю, вдруг кто обронил случайно.
Помню сосед с бубликом из булочной вышел, откусил и стоит, жуёт, а я на его бублик смотрю, слюной захлебываюсь, думаю — вот бы он его уронил, а он на меня так зло глянул, сощурился, ругнулся нехорошо, бублик мне под ноги бросил, пошел и всё на меня оборачивается. Я дождался когда он за угол зайдет, бублик поднял, об рукав обтер и домой понес, да не донес… как по дороге съел не заметил. Знаешь, голод с годами забылся, а вот взгляд тот презрительный, словно он клопа раздавить хочет, но брезгует, я до сих пор помню.
-Лёха, а ты смотрю опять у пирога сердцевину выгрыз, а край кто доедать будет, что… в ведро помойное? Балбес — отец доел корку, отвесил сыну подзатыльник, и тот, насупившись, пошел в свою комнату.
-Алексей, вернись!
Цирк из столицы с гастролями приехал, билеты, говорят, дорогущие… пойдем?
-Ага, и чтоб в первом ряду обязательно, да?
Пап, прикинь, Сашок, что из многодетных, в цирке ни разу не был, у них и телек допотопный черно-белый, ваще, да?
Отец надел плащ, положил в карман червонец и взял в руки широкополую шляпу.
-Сын, руку дай, дорогу переходить будем.
-Вот ещё, что я маленький, и вообще… не хочу я с тобой за руку… ты мне подзатыльник… больно… — Лешка насупился и спрятал руки в карманы.
Очередь за билетами растянулась почти до остановки.
-Леш, встань в конец, я к кассам пойду и покурю заодно.
-Леха, — Сашка схватил приятеля за рукав — рядом с ним, держась за руки, стояли близнецы с голубыми воздушными шарами с нарисованными на них улыбающимися обезьянами.
— У нас сегодня тоже праздник, правда здорово?
-Какой ещё праздник?
-Так цирк же… папка уже билеты покупает, вон у кассы стоит, видишь — рядом шляпа, ну… мужик в шляпе курит — засмеялся Сашка — айда к нам, мы и вам билеты без очереди купим.
-Мне два взрослых и пять детских и поближе, пожалуйста, — худощавый отец семейства наклонился к окошку кассира, затем выпрямился и ободряюще посмотрел на своих.
-Сколько?- ахнул он услышав голос из-за стекла и суетливо полез в боковой карман куртки, потом в другой, затем хлопнул себя ладонью по лбу, смущенно улыбнулся, достал из нагрудного кармана удостоверение, уронил, наклонился, поднял, обтер об рукав куртки и протянул в окошко — А у нас вот что ещё есть…
-Не действует?- лицо его вдруг стало по-детски беспомощным, губы задрожали, п-п-почему?
-По кочану… — зло ответил голос из-за окошка кассира.
— А если на самый последний ряд и в уголочке? — Лицо мужчины побледнело, руки задрожали, взгляд стал заискивающим и растерянным. — Девушка, я вас о-о-очень прошу, поищите, дети так хотели…
— Я вам не девушка, ничего не могу сделать … следующий…
— Как же так… как же так… — растерянно и очень тихо повторил худой — ничего не можете сделать, — и он виновато посмотрел на глядевшую под ноги жену.
-А мы чичас коунов мотеть будим — радостно верещал рядом малыш лет трех, потом вдруг посмотрел на папу и заплакал. Старшая девочка взяла его на руки.
-Я тебе дома из ваты клубок сделаю, зеленкой покрашу, на резинку приклею и будет у тебя нос, как у клоуна, хочешь?
-Дяяя, — обрадовался малыш и обхватил сестру за шею.
-Пап, ну его этот цирк, что мы там не видели — Сашок теребил отца за рукав куртки опустив к асфальту глаза. — Сегодня по телеку неуловимых показывать будут… ну пойдём домой, а, пап…
Близнецы испуганно переводили взгляд с папы на маму, потом разом разжали кулачки, синие шары взметнулись в небо, хвостами зацепились за провода, запутались в них, и стали раскачиваться из стороны в сторону улыбаясь обезьяньими мордочками.
-Аааа — тут же в унисон зарыдали двойняшки.
-Побыстрее там, нищеброды, мы что мерзнуть из-за вас тут должны — с презрительной миной на лице на всю очередь прокричала толстая тетка в каракуле. — Расплодились на нашу голову…
-Мужик, богатый ты очень, или карман у тебя дырявый, что такими деньгами соришь? — мужчина в надвинутой на глаза шляпе коснулся «задохлика» рукой, кивнул на купюру, лежащую под его ногами, развернулся и быстро пошел в конец очереди по пути ненароком наступив каракулевой толстухе на ногу.
-Па, — окликнул его Лешка почему-то оказавшись сзади.
-Леш, тут дело такое… — смущаясь и не глядя сыну в глаза сказал отец, — я, кажется, деньги дома забыл… сегодня уже не успеем, может, на завтра цирк перенесем, куда он от нас денется…
-Па, давай домой пешком пойдём… за руку… дорога впереди опасная, — сын вложил замерзшую ладошку в крепкую руку отца.
