Кот Мурзик получал зарплату. Потому что ловил мышей на продуктовом складе.
Да и жил там же, прямо на рабочем месте. Можно сказать, был трудоголиком, ударником кошачьего труда. Даже ревизия под него подкопаться не смогла. Когда ревизоры обнаружили в документах расходы на содержание «автомата-уничтожителя грызунов», сильно удивились и попросили предъявить. Тут же был отловлен и предъявлен усатый-полосатый автомат и горка его трофеев. Проверяющие посмеялись, и придираться не стали.
После этого для котищи вообще наступила вольница. Гулял, где хотел, портил соседских кошечек. Скоро по ближайшим дворам забегала полосатая мяучащая банда.
Во главе полосатой мафии стоял такой же полосатый Крестный отец, который, собственно и являлся многодетным папашей этой нахальной ватаги. Любимым развлечением оравы было выследить симпатичную кошечку в квартире на первом этаже, дождаться, когда хозяева забудут закрыть форточку, ворваться и устроить вечеринку.
Хозяев квартир подобный кошачий разгул не особенно радовал. И вот, однажды, главарь шайки приковылял на родной склад с капканом на лапе. Ветеринар диагностировал перелом, наложил гипс, велел кормить получше. Жалостливые работницы склада накупили мышеловок, перевели кота на больничный и устроили раненому райскую жизнь. Сливочные реки текли в сырных берегах вокруг островов из парного мяса.
Перелом заживал долго. Кот избаловался по самое не могу, и больше никакого сухого корма и кошачьих консервов не признавал. Когда гипс сняли, Мурзик продолжал хромать. Врач сказал:
— Прогноз неблагоприятный. Похоже, нерв пострадал.
Неделю кладовщицы лили слезы над несчастным котиком, хлюпающим из миски очередную вкусняшку. Но тут грузчики заподозрили неладное. Сидели они на утреннем перекуре, а к их складу бодро топает кот. Точь в точь как их складской инвалид. Только этот — хвост трубой, довольно помуркивает басом после ночных оргий и никакой хромоты!
Один из грузчиков засмеялся:
— Гляди, сынок к папаше с докладом спешит! На утреннюю пятиминутку!
Работяги дружно заржали. Но нашелся один Фома неверующий, который решил проследить, что за звери к ним на склад шастают. Как только бравый котофей попал внутрь склада, произошла чудная перемена. Дон-Жуан превратился в инвалида. Хвост опал, уши опустились, и котозавр, жалобно мяуча, похромал к одной из своих добросердечных кормилиц. Когда Фома все рассказал остальным, мужики не поверили:
— Так придуряться никакой кот не может! У них и мозгов-то нет! Одни инстинкты.
Фома слыть вруном не пожелал и пошел войной на обидчиков. После непродолжительной дискуссии с маханием кулаками был найден компромисс — проверить инстинкты на практике. Драчуны пошли мазать боевые раны зеленкой. Заодно и Мурзику тоже макнули кончик хвоста в пузырек с зеленкой. Кладовщицам, возмущавшимся надругательством над бедным инвалидом, сказали, что ставится научный эксперимент, и пригласили утром проверить результаты. Начало следующего рабочего дня весь штат склада встречал на завалинке курилки. День выдался ясным.
В ласковых лучах утреннего солнца кот с зеленым хвостом бодро топал к родному складу.
Одна из кладовщиц, обрадовавшись такому внезапному исцелению, радостно вскрикнула: «Мурзик! Мурзенька!!!»…
Кот вздрогнул, прижал уши, повернул башку, увидел наблюдателей… и усердно захромал, жалобно мяуча. Тут не надо быть Станиславским, чтобы заорать:
— Не верю!
Ошарашенные кладовщицы молча испепеляли взглядом кота -«инвалида», ковыляющего им навстречу. Только руки судорожно нащупывали на земле вокруг завалинки подходящие метательные орудия. Мурзик, поняв, что это провал, резво увернулся от пущенных ему вслед предметов и, забыв про «хромоту», скрылся за горизонтом в облаке пыли… Только его и видели.
… Дня через три кот все-таки не выдержал. Вернулся. Принес несколько дохлых мышей и сел рядом с виноватой мордой. Теперь он уже ел и столовские супчики, и корм, и колбасные шкурки. А вы говорите, — инстинкты! Мурзя такую многоходовку разыграл, до которой не каждый человек додумается.
© Irina
